Я очень хочу осознать однажды,
Что подле меня — свои:
Кто полон незримой духовной жажды;
Кто не пожелал свалить;
Кто чувствовал холод опасной бритвы
И мертвенный смрад шутих;
Кто тексты оттачивал, как молитвы,
Губами лаская стих.
Кто верил, когда бесполезно верить;
Кто падал и вновь вставал;
Кто ночью ногтями царапал двери,
Вгрызаясь в чужой подвал;
Кто знаком «чужой» навсегда помечен,
Но собственный мир кроил